Что больше всего поражает иностранцев в русской литературе и почему она «жива и необходима» для воспитания подростков

Мы привыкли к тому, что на российских полках магазинов и библиотек, книг зарубежных писателей примерно столько же, сколько и русской литературы, если не больше.

• А как к нашей культуре относятся заграницей?
• Читают ли они произведения русской литературы?
• Что о ней думают, и какие чувствуют отличия от своей культуры?

Как американская телеведущая смогла одной фразой заставить тысячи подростков полюбить Льва Толстого

До недавнего времени к русской литературе за рубежом относились хладнокровно: кто-то, конечно, читал, но массово — нет. И вдруг в 2004 году, культовая телеведущая США Опри Уинфри мельком назвала роман Льва Толстого «Анна Каренина» «самой захватывающей историей любви», пробудив в юных читателях интерес к русской классике и сделав эту книгу бестселлером по всей стране. Теперь школьники всех стран читают произведения Толстого, Достоевского, Чехова, Солженицына и многих других наравне с другими мировыми классиками литературы.

Кроме того, популярностью наши писатели пользуются потому, что имена известных русских классиков у многих на слуху ещё со школьной парты. Имена известны, да только вот ни подробностей их биографии, ни сами произведения, как правила, никто не знает и не читал.

Впрочем, возможно, это и к лучшему. По словам профессора Радислава Лапушина, преподающего в одном из лучших университетов Америки, российские студенты приобщаются к Пушкину, Гоголю, Чехову и Толстому с самого раннего детства, «тогда как у многих американских студентов это знакомство происходит в более позднем возрасте, поэтому у них более свежий взгляд — больше непредвзятости, нет готовых формул и клише». И вот, в свободное время любопытные книголюбы изучают творчество представителей самой большой страны мира.

И эти произведения умеют очаровать: большинство людей, особенно подростков, после первого ознакомления с русской литературой с восхищением погружаются в неё ещё сильнее. Ведь это совсем другие взгляды на жизнь, другой стиль письма, другая культура, другой мир! Лапушин признаётся:

«Меня всегда радует и удивляет, с какой непосредственностью, с каким живым интересом студенты подходят к изучению русской литературы. Для меня это лучшее подтверждение того, насколько она жива и необходима».

Иностранные студенты пробуют читать русскую литературу: «Русская литература помогает мне открыть глаза»

Михаил Эпштейн, профессор Университета Эмори:

«Мы [со студентами] целиком прочитали «Мастер и Маргариту», но он произвёл у них двойственное впечатление, кому-то он показался чересчур странным, сложным для восприятия — множество имён, каких-то непоследовательных действий».

Не просто так норвежский писатель и музыкант Ю Несбё как-то говорил:

«В русских романах имена имеют так много вариаций! Я читал «Анну Каренину» и был вынужден составить список имён и их вариантов. Для иностранца это непривычно».

А Лайза Кнапп из Колумбийского университета заявляет, что сложнее всего студентам понять мотивы поступков героев русской литературы. На Западе все привыкли действовать умом, а в России — сердцем.

«Если на Западе всё должно быть рациональным, то Толстой и Достоевский считают эмоциональный мир человека более важным, чем его рациональное поведение. Им сложно понять героев, которые больше доверяют своим чувствам, нежели разуму», – отмечает профессор Кнапп.

Не зря популярная английская писательница Вирджиния Вулф говорила: «Душа – это главный герой в русской художественной литературе». Эта особенность культуры и привлекает читателей со всего мира.

Взгляд иностранных подростков на современную русскую литературу

Современная литература иностранным подросткам обычно нравится больше — возможно, своей простотой и большей привычностью. Так, в учебном заведении большой ажиотаж вызвала антиутопия Евгения Замятина «Мы».

«Мне очень понравилась эта книга! Она заставляет задуматься о том, к чему может прийти общество», — с восторгом рассказала одна из студенток.

Ещё впечатлили подростков рассказы Шаламова и «Архипелаг ГУЛАГ». Они оказались настолько потрясены эти темой, что педагогам пришлось признать: теперь маловероятно, что современные российские студенты знают об этой эпохе больше американских.

«Русская литература помогает мне открыть глаза, я пытаюсь представить себя в разных обстоятельствах. И это довольно трудно, потому что порой я не могу себя с ними соотнести. Например, если говорить о сибирских лагерях — я даже не представляю, как там выживали люди», — отметил 20-летний Карл.

Англичанин о Достоевском и Толстом: «Да уж, тяжко быть девушкой в русской литературе»

Блогер Патрик Сюелл, коренной англичанин, выучивший русский язык и снимающий видеоролики о сравнении русского и английского языка, культуры и традиций, как-то рассуждал о Достоевском и Толстом. Он, прочитав по несколько их произведений, не пожалел, что потратил столько сил и времени на изучение литературы.

«Шутки в сторону. Книга, конечно, очень длинная, но, не считая нудноватого эпилога, очень быстро и легко читается! Очень захватывает сюжет. Я в восторге!», — говорил Патрик о Льве Толстом. Ещё больше ему понравился Достоевский. Мужчина восхищается тем, насколько хорошо Достоевский понимает человеческую психологию и чувствует каждого своего персонажа. По мнению блогера, Фёдор даже по-своему смог предсказать многие открытия учёных о детской психологии. Он объяснил своё мнение на примере романа «Идиот»: какой, пронеся через года свои детские психологические травмы, стала Настасья Филипповна. Часто её называют высокомерной и бессердечной, чаще — жертвой случая. В произведении только приезжий князь понял, что истинное лицо Барашковой — страдание, которое она тщательно скрывает. Да уж, тяжко быть девушкой в русской литературе», — посмеявшись, заключил иностранец.

8 цитат мировых классиков зарубежной литературы о русских писателях

А что же думают не простые читатели, а специалисты в литературе — мировые классики, известные всему миру? Оказывается, и их сердце смогли покорить Толстой, Достоевский, Карамзин и другие.

• Томас Манн в своём письме школьному товарищу говорил: «Русская литература конца XVIII и XIX вв. — это и вправду одно из чудес духовной культуры, и я всегда глубоко сожалел, что поэзия Пушкина мне осталась почти что недоступной, так как у меня не хватило времени и сил, чтобы научиться русскому языку. Ещё мне хотелось бы отметить Николая Лескова, который не так популярен, хотя он великий мастер слова, почти равный Достоевскому».

• Герман Гессе (из письма другу): «В целом германская и русская литература схожа. У обоих — одна и та же склонность к мечтательности и мировой скорби. Но славянину недостаёт веры в свою мечту, в своё дело и, прежде всего — в самого себя».
• Фрэнсис Скотт Фицджеральд, обращаясь к дочери: «Если ты хочешь изучать эмоциональный мир — не сейчас — но, может быть, через несколько лет — прочитай «Братьев Карамазовых» Достоевского. И ты увидишь, каким может быть роман».
• Эрнест Хемингуэй в мемуарах «Праздник, который всегда с тобой» с иронией заявлял: «Достоевский был сукиным сыном. И лучше всего у него получились сукины дети и святые. Святые у него великолепны. Очень плохо, что мы не можем его перечитывать».

• Антуан де Сент-Экзюпери писал в «Воспоминаниях о некоторых книгах»: «В пятнадцать лет я открыл для себя Достоевского, и это было для меня истинным чудом: я сразу почувствовал, что прикоснулся к чему-то огромному, и бросился читать всё, что он написал, книгу за книгой, как до того читал Бальзака».
• Чарльз Буковски в личном дневнике рассуждал: «Мой Достоевский — бородатый, тучный чувак с тёмно-зелёными таинственными глазами. Сперва он был слишком толст, потом не в меру тощ, потом опять поправился. Нонсенс, конечно, но мне нравится. Даже представляю Достоевского страждущим маленьких девочек. Мой Горький — пройдошливый пьянчуга. По мне, Толстой — человек, приходивший в ярость из-за пустяка».
• Харуки Мураками: «Моя цель — «Братья Карамазовы». Написать что-то подобное — вот пик, вершина. «Карамазовых» я прочёл в возрасте 14-15 лет и с тех пор перечитывал четыре раза. Каждый раз это было прекрасно. В моём представлении, это идеальное произведение».

• Кадзуо Исигуро: «До сих пор я больше интересовался Чеховым: точный человек, который тщательно контролирует тон. Но я иногда завидую полному беспорядку, хаосу Достоевского. В этом беспорядке есть что-то очень ценное. Жизнь беспорядочна. Я иногда думаю, а должны ли книги быть такими аккуратными и последовательными, какими они являются?».